"Встреча в концертной студии "Останкино". Евгений Евтушенко. 1979. Евгений Евтушенко одет скромно: блёклая полосатая рубашка как роба заключённого в Освенциме. И манера держаться, и читать стихи, и вглядываться и в зрителя, и на тысячу лет вперёд и назад, и видеть всю глубину человеческой натуры. Евтушенко действительно обладает данными и актёра, и друида, и философа, и глубокого человека. Не случайно его упрёк современным поэтам (не умеют стукнуть по столу, чтобы высказать СВОЁ нестандартное слово с лица необщим выраженьем) так естественно перекликается с его неспешным и выразительным поэтическим словом. Так же говорил М.Ю. Лермонтов: " В наш век изнеженный не так ли ты, поэт, Свое утратил назначенье, На злато променяв ту власть, которой свет Внимал в немом благоговенье? Вот и ныне «нас тешат блестки и обманы...», и ныне пора обратиться к русским талантливым поэтам: «Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк!» Впрочем, также наши элитные придворные поэты морщились от дерзких выпадов Лени Губанова в адрес Евтушенко или дерзких слов Николая Рубцова. О том же писал и Иосиф Бродский в стихотворении «Я входил вместо дикого зверя в клетку...». Ничто не меняется. Это уже беспощадный суд над всем холодным салонным петербургским обществом, где лишь как редкие вкрапления видны были чистые человеческие души. Но это не простое озлобление, не отчаяние от безнадежности, это борьба пророка с царством тьмы. И пусть пророку всего 25 лет, у пророков нет возраста. Он сам с виду казался одним из них, из этих светских теней, да и вел себя часто согласно правилам света, но сидевшее в нем небесное, божественное поэтическое начало звало на борьбу, вызывало ненависть к самолюбивому, бездушному обществу. И в нем вновь поднималась вся нелюбовь к холодному придворному Петербургу. Когда ж, опомнившись, обман я узнаю И шум толпы людской спугнет мечту мою, На праздник незваную гостью, О, как мне хочется смутить веселость их И дерзко бросить им в глаза железный стих, Облитый горечью и злостью!.. Чиновникам всех времен и народов лучше бы задуматься о смысле этого гениального стихотворения. Евгений Евтушенко считает лучшим поэтом А.С. Пушкина, гармонией и энергией которого он упивается: Восстань, пророк, и виждъ, и внемли, Исполнись волею моей, И обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей. Но стихи самого Евгения Евтушенко далеки от гармонии. Они сродни поэзии Владимира Маяковского: Говоря по-нашему, рифма – бочка. Бочка с динамитом. Строчка – фитиль. Строка додымит, взрывается строчка,- и город на воздух строфой летит. Евгений Евтушенко также идёт на прорыв, как будто в атаку на всю пошлость мира. И тут же нежно и скорбно говорит о нехватках в нашей стране. Но в чём у нас нет нехватки - так это в любви к своей стране. Евтушенко владеет необычайным контактом со зрителями и не боится вопросов типа: "Вы призываете к идеальной жизни, а сами, небось, грешили". Поэт тихо, с лукавинкой отвечает: "Конечно, грешил, как и вы, мой дорогой читатель". Евтушенко боится замкнуться на какой-то одной теме: студенческая, деревенская, городская, рабочая, научная жизнь, верхи и низы - надо писать обо всём в целом. Сам поэт пишет такой роман об обществе в целом, но что-то не склеивается, не может его закончить. Наверное, космические скорости так разделили наше общество на сегменты, что одному человеку, даже гениальному (Гений - это норма, всё остальное - отклонение от неё, - считает поэт) - не под силу всё осмыслить и проникнуть во все закоулки общества, как это могли Толстой, Достоевский, Шолохов и другие. Любимый зарубежный писатель Евтушенко - Гарсиа Маркес. Основная мысль романа "Сто лет одиночества" такова: человечество погибнет, если не выработает общечеловеческую духовную общность, общечеловеческую мораль, которая существовала бы, не сама по себе, а послужила бы основой общечеловеческому единству. Да, такие поэты, как Евтушенко, собиравший многотысячные стадионы в СССР и преподававший в одном из университетов в США, - это гении, это мотор, без которого невозможно движение страны и цивилизации в целом. Умер он в американской клинике в возрасте 85 лет. И смерть его отозвалась во всех уголках мира, в сердце каждого ценителя поэтического слова.
Сказанное выше правда. Но правда и то, что Евтушенко в последние годы жизни не был уверен, что мера его взаимодействия с властью и органами не являлась чрезмерной. Позвав Соломона Волкова на диалоги с ним (чтобы утсановить равенство между собой, безусловно очень талантливым, и Шостаковичем, Бродским...) Евтушенко все время сбивался на меру взаимодействия с властью. Как бы все время оправдываясь. Хотя деликатный Волков на это не намекал. Пришла пора по аналогии с книгой ГЕРОИ, ЗЛОДЕИ И КОНФОРМИСТЫ СОВЕТСКОЙ НАУКИ выпустить книгу ГЕРОИ, ЗЛОДЕИ И КОНФОРМИСТЫ СОВЕТСКОЙ КУЛЬТУРЫ. Ответив аналогично С.Э.Шноллю: если бы не было конформистов, что бы мы без них делали? Вопрос мудрый и актуальный. И в советские времена, и в нынешние
